Страдальческая наружность бедняка, возбуждавшая невольное сочувствие, успокоила мало-помалу Марью Петровну. Она нагнулась и сделала шаг вперед. Старик, узнав в ней тотчас же барыню, хотел было привстать; но усилие его оказалось бесполезным, и он снова
опустился на локоть. Подняв дрожащую руку на грудь, он устремил на нее мутные глаза свои и сказал с сильною одышкою...
Неточные совпадения
А когда подняли ее тяжелое стекло, старый китаец не торопясь освободил из рукава руку, рукав как будто сам, своею силой, взъехал к
локтю, тонкие, когтистые пальцы старческой, железной руки
опустились в витрину, сковырнули с белой пластинки мрамора большой кристалл изумруда, гордость павильона, Ли Хунг-чанг поднял камень
на уровень своего глаза, перенес его к другому и, чуть заметно кивнув головой, спрятал руку с камнем в рукав.
Сперва Лемм не отвечал
на его объятие, даже отклонил его
локтем; долго, не шевелясь ни одним членом, глядел он все так же строго, почти грубо, и только раза два промычал: «ага!» Наконец его преобразившееся лицо успокоилось,
опустилось, и он, в ответ
на горячие поздравления Лаврецкого, сперва улыбнулся немного, потом заплакал, слабо всхлипывая, как дитя.
Она согнулась, поставила
локти на подоконник и вдруг, точно ее ударили по голове, бессильно
опустилась на колени, закрыла лицо руками и глухо застонала.
Шурочка совсем
опустилась на землю, оперлась о нее
локтем и положила
на ладонь голову. Помолчав немного, она продолжала задумчиво.
И вдруг ее коричневое лицо собралось в чудовищную, отвратительную гримасу плача: губы растянулись и
опустились по углам вниз, все личные мускулы напряглись и задрожали, брови поднялись кверху, наморщив лоб глубокими складками, а из глаз необычайно часто посыпались крупные, как горошины, слезы. Обхватив руками голову и положив
локти на стол, она принялась качаться взад и вперед всем телом и завыла нараспев вполголоса...
Он исчез, юрко скользя между столов, сгибаясь
на ходу, прижав
локти к бокам, кисти рук к груди, вертя шершавой головкой и поблескивая узенькими глазками. Евсей, проводив его взглядом, благоговейно обмакнул перо в чернила, начал писать и скоро
опустился в привычное и приятное ему забвение окружающего, застыл в бессмысленной работе и потерял в ней свой страх.
Колесников, бежавший
на несколько шагов позади Петруши, увидел и поразился тому, что Петруша вдруг ускорил бег, как птица, и, как птица же, плавно, неслышно и удивительно ловко
опустился на землю. В смутной догадке замедлил бег Колесников, пробежал мимо, пропустил мимо себя Жучка, торопливо отхватывавшего короткими ногами, и остановился: в десяти шагах позади лежал Петруша, опершись
на локоть, и смотрел
на него.
Локоть ее подогнулся и голова
опустилась на диван, но глаза всё еще продолжали смотреть
на него…
Прочитав третью страничку, Филипп задумался. Ему хотелось думать об образовании и почему-то о французах. Голова у него
опустилась на грудь,
локти уперлись в колена. Глаза прищурились.
Он опустил лохматую голову
на локоть; плечи, дергаясь, поднимались и
опускались.
Остановясь
на минуту и окинув равнодушным взглядом весь театр, она небрежно
опустилась на передний стул и, опершись
локтем на борт ложи, принялась лорнировать публику, видимо, нисколько не интересуясь пьесой, второй акт которой только что начался.